Ранним утром в воскресенье женщины пришли к гробнице, неся приготовленные ими благовония. И увидев отваленный от гробницы камень, вошли внутрь, но не нашли Тела Господа Иисуса. И стояли они, потрясённые, когда внезапно два ангела в ослепительных одеяниях предстали перед ними. Объятые страхом, женщины низко склонили головы, ангелы же сказали им: "Почему ищете среди мёртвых живого? Его здесь нет, Он воскрес! Помните, что Он вам говорил, когда ещё был в Галилее: Сын Человеческий должен быть предан в руки грешников, должен быть распят и на третий день воскреснуть?" И вспомнили они слова Его. Они возвратились от гробницы и рассказали всё одиннадцати апостолам и всем остальным. Это были Мария Магдалина, Иоанна и Мария, мать Иакова.



От Луки 24:1-10



Господи, слава Тебе за чудное воскресение Твоё, за спасение и оправдание, которое Ты принёс нам, МНЕ лично, за победу над смертью и за надежду на жизнь вечную, которую Ты даровал нам и МНЕ лично по вере! Слава Тебе, потому что Ты достоин её, слава Тебе, потому что Ты великий и чудный, Ты любящий и прощающий, слава Тебе, Христос Господь, за то, что Ты пришёл на эту землю ради нас, людей, которые забыли Тебя. Но Ты не забыл нас... Господи, слава Тебе!!!

ДОЧКА БЕЗ ОТЦА





Добрые люди, белые стены,

крик родившихся детей,

но большинство здесь беспомощно немы,

так не похожи на матерей.

А ты стоишь и плачешь у окна,

ему теперь ты, в общем, не нужна..



Больничная палата,

и ничего тебе уже не надо,

тебе бы продержаться до конца.

Пора поставить точку,

наверно, все же это будет дочка, но увы -

без отца.



Плач и рыданья, крики и стоны,

ищешь ты его глаза.

Чьи-то шаги так до боли знакомы...

Жаль, что умереть нельзя.

И ты стоишь и плачешь у окна -

ведь знала, что останешься одна..



Больничная палата,

и ничего тебе уже не надо,

тебе бы продержаться до конца.

Пора поставить точку,

наверно, все же это будет дочка, но увы -

без отца.



Ты ощущаешь, как дочь твоя дышит,

шепчешь ей - "она моя!"

Жаль, что мальчишка тебя не услышит,

теперь он не найдет тебя...

А ты стоишь и плачешь у окна -

но только вот простит ли все она?..



Больничная палата,

и ничего тебе уже не надо,

тебе бы продержаться до конца.

Пора поставить точку,

наверно, все же это будет дочка, но увы -

без отца...





(с) Анна Будкина

Серёжина мама и сестра уехали в Ростов на годовщину маминого брата. Папа с ними тоже сначала уехал, но его вернули с границы из-за того, что у него паспорт оказался недействительным.



И мы остались одни. В субботу утром его папа опять уедет - в этот раз на неделю на вахту в море.



Серёжка мне говорил об этой поездке ещё осенью, и март казался таким далёким. Я отпиралась и говорила, что не стану приходить к нему, когда никого не будет дома. А теперь прихожу, потому что надо ему готовить обед (хотя я успеваю готовить только ужин, потому что у меня и свои дела тоже есть).



В квартире тихо и даже как-то пусто. Да, свободно. Да, можно хоть орать. Но скучно. Всё-таки, наверное, хорошо, когда ещё кто-то есть.



Или лучше быть всё время одним, но свободным?..

Вас когда-нибудь бросали посреди рынка с вещами, да ещё со словами: "На, держи!" из-за того, что вы им сказали, что с мужчинами нельзя ходить делать покупки? А нельзя потому что они всё время вас торопят и заставляют пролетать мимо тех отделов, где вам больше всего и нужно было задержаться, и из-за этого большинство того, что вы хотели купить, остаётся некупленным...



Непонятно?



Серёжка так и сделал сегодня.

Ура!!! Сайт, на котором я регистрировала свой почтовый ящик, снова работает!!



[email protected]

Или ещё не очень. Просто день такой сумасшедший был. Голова разламывается. Полно дел , а когда успевать - не знаю.

Серёжка позвонил с работы и спросил, можно ли приехать ко мне. А у меня дома все - мама, папа, Алина с Фаридкой. Дело не в маме и Алине. Я боюсь за то, как папа воспримет его приезд после того, что однажды произошло. Да, я не хочу потом выслушивать всё то, что папа будет мне высказывать - "зачем к тебе парень приходит, когда вы не жених и невеста", - и по его мнению, и не должны никак ими становиться - "и вообще, я против, и что соседи скажут, и т.д., и т.п". А мама, как всегда, скажет, что она чувствует себя дискомфортно, когда дома кто-то ещё, кроме членов семьи...



Я сказала, чтобы он ехал домой. Серёжка ответил, что свалится как снег на голову. Потом перезвонил и сказал, чтобы я ещё немножко подумала и что он снова перезвонит. Как только я положила трубку, папа занял линию интернетом, а я отправила Серёже сообщение с папиной мобилы, чтобы он всё-таки ехал домой. Ещё написала, что я его люблю и всегда буду любить и останусь с ним, если он позволит. В ответ на это он бросил мне пару вызвов (у него контуров нет). Я позвонила - а он говорит: "Я просто хотел сказать тебе БОЛЬШОЕ СПАСИБО" - и дал отбой.



Как мне тяжело. Не люблю, когда близкие мне люди обижаются на меня. Потому что я теряюсь и не знаю, что делать. До сего дня я не боялась набрать его номер и сказать "прости", потому что была уверена, что меня не оттолкнут, выслушают, поймут и простят.



А теперь я не решаюсь ему позвонить.



А должна ли я просить прощения? Почему я должна всё время чувствовать себя виноватой?



И до каких пор, в конце концов, всё это будет продолжаться???



Мне скоро 25 лет, почему я до сих пор не могу устроить свою личную жизнь так, как этого хочется мне?



Ты просто дура, Сабина, если всерьёз думаешь, что на последний вопрос ты найдёшь положительный и удовлетворяющий тебя ответ.



Current music: Kenny G - Loving you

Во вторник мне пришёл по почте конверт, в котором было 5 экземпляров того номера гозеты "Для тебя", где опубликована моя статья "Когда уже будет поздно"... Так приятно стало и так грустно одновременно.





Когда уже будет поздно



Нет тебя… Сегодня первый раз за всё последнее время я вдруг остро почувствовала это. Нет тебя. Нет рядом со мной. Всё вокруг происходит, как и раньше, по давно установленному порядку. Тот же двор за окном, та же жара, то же изматывающее безветрие апшеронского лета, которое может в любую минуту смениться горячими сухими порывами… Те же лица вокруг. Только вот тебя нет…



Как заворожённая, смотрю на телефон. Твой номер уже не проявится на табло определителя, и трель – та, особенная, похожая на серебристый звон колокольчиков, та, которую я назначила именно твоему номеру – уже не прозвучит. Может быть, когда-нибудь, через много-много лет, когда в моём доме появятся дети, или когда этот аппарат попадёт в другие руки, кто-нибудь настроит телефон так, чтобы звучала эта трель… Но не сейчас, пока мы живём в настоящем. Ты больше не позвонишь. Я перелистываю телефонную память, и найти твой последний звонок становится всё труднее, каждый новый день отодвигает эту запись всё дальше и дальше, и однажды я обнаружу, что она стёрта…



Комната моя вся полна воспоминаниями о тебе. Твои подарки, твои вещи, образы, которые ты научил меня замечать… Вот этот львёнок на пианино – это ты. Ленточка у него на лапе – это твой маленький сувенир, подаренный просто так, милая безделушка, просто бантик. Но я помню тот вечер, когда она оказалась у меня в руках… Мышонок с большими ушами – это мой день рождения, который мы с тобой первый раз отмечали вместе… Рамка для фотографий из рифлёного стекла – это другой день рождения… Маленькие фигурки на книжной этажерке – солдатик, гномик, коровка, лягушонок… У каждой своя история. Я их помню. Я всё это помню…



А вот зеркало, вырезанное в виде сердца, с надписью: «Малышу от Малыша». Я очень мало в него смотрю. Наверное, потому, что боюсь его разбить, ведь оно без подставки…



Мой ящик почти наполовину заполнен твоими подарками. Елочные игрушки, открытки, цепочка, ручки… А вот патроны – настоящие боевые патроны. Один из них ты дал мне, когда съездил к брату, который был в армии. Ты сказал, что он передал тебе два патрона – один для тебя, а один для меня: если кто-то из нас изменит другому, то пусть обиженная сторона пристрелит обидчика… Мой патрон никогда не будет использован по назначению. Да и твой тоже…



Жёлтые наручные часы. Мужские часы. Но они мои, потому что ты подарил их мне. Но вот только раньше они складывали дни, проведённые мною с тобой, а теперь отсчитывают бесконечно долгие секунды, ни в одной из которых нет тебя…



Сажусь за компьютер – тот, который ты никогда не любил. Он не был твоим конкурентом, он никогда не разделял нас. Но ты беспокоился за моё зрение и не хотел, чтобы я прожигала свои глаза перед ярким монитором. А теперь вот никто не скажет мне: «Послушай, не делай этого». Потому что нет тебя… Но даже компьютер хранит в себе твоё тепло. Пара щелчков мышкой – и твоя улыбка светится на весь экран. Ещё щелчок – и включается наша с тобой любимая мелодия. Испанская гитара. Тот самый концерт, который я подарила тебе на аудиокассете. И, как будто нарочно, взгляд выхватывает название композиции – «Ты никогда не оставишь меня одиноким»…



Я никогда не оставлю тебя одиноким… Горькие слова… Словно удары колокола во время погребального звона. Я не оставлю тебя… Не оставлю… Может быть, ты мало верил в это…



Рука снова тянется к ящику с твоими подарками. Вот кассета с твоим голосом. «Малыш, привет! Это я, Малыш!» Не могу слышать эти слова без слёз. Вот он, твой голос, вот он звучит, но кто, кто даст мне прикоснуться хотя бы кончиками пальцев к губам, которые произносили эти слова?.. Вспоминается песня Игоря Талькова: «Вот и опять я с тобою – и без тебя…»



Ты говоришь, что этим летом научишь меня плавать. Ты сделал это. Ещё в прошлом году. Ты говоришь, что всегда будешь ждать меня и думать обо мне. Ты ждал меня? Ждал?.. Ты думал обо мне… А я думаю о тебе постоянно…



А вот наша с тобой видеозапись. Просматривать её у меня пока не достаёт смелости. Я знаю, что не смогу сдержаться. Хоть тебя там видно очень мало, но и то, что есть – для меня ценно. Видеть, как ты говоришь, как ты улыбаешься – и знать, что мне уже не обнять тебя, потому что ты не там, не за стеклом экрана, ты намного дальше… очень далеко от меня… Я не буду смотреть эту кассету. Пока. Пока мои глаза не научатся застывать в непроницаемом выражении, так, чтобы никто и не догадывался, сколько непролитых слёз они хранят в себе… Ты ведь не любил, когда я плакала…



Милый мой, родной мой… Как же мне плохо без тебя, как трудно мне… Как много я отдала бы, чтобы ты сейчас был рядом со мною…



Я закрыла бы глаза на все твои недостатки, я позабыла бы, что такое ревность, я, безоглядно веря тебе, вложила бы в твои раскрытые ладони жемчужину мою – моё сердце…

Мне хочется разбить окно и крикнуть на всю улицу, нет, на всю Вселенную: «Малыш!!! Малыыыыыыш!!!…» Малыш… Всё бессмысленно. Ты уже не услышишь меня. Потому что нет тебя. Нет рядом со мной.



Нет на земле живых…



Всё бессмысленно – не только звать тебя, но и говорить сейчас эти слова, потому что, по сути дела, всё, что говорят люди вслед ушедшим ближним своим – они говорят самим себе и ради себя. А может, для того, чтоб показать другим, как они скорбят. Потому что истинно скорбящий молчит. Бессмысленно перебирать в памяти по тысячу раз одни и те же фразы, где-то сказанные вскользь. Бессмысленно выстраивать гробницы из образов и событий и жить в них… Бессмысленны все эти «если бы…»



Какая мелочь все эти обиды, все эти упрёки… Какая мелочь перед тем огромным, непостижимым и необъятным, что называется Вечностью… Только вот как, как объяснить это себе, им, всем тем, кто терзает друг друга беспричинными придирками, кто от недостатка любви причиняет другому боль? Как сделать, чтобы мы все, ходящие тут под солнцем, дарили другим всё своё добро, всё своё тепло, не пряча ничего «про запас» да «на потом», потому что «потом» может и не наступить? Как научиться любить и отдавать свою любовь так, чтобы не жалеть о том, что столько осталось невысказанных слов и недодаренной нежности, когда уже будет поздно что-нибудь говорить и делать?.. Когда уже будет поздно просить прощения…



Всё по-прежнему… Те же птицы… Те же звуки… Та же я.



Тебя нет.

Ну вот дёрнуло же меня открыть это дебильное сообщение! Теперь, кажется, я тоже подцепила этот вирус, который распространяется по почте. Хых...

Вообще-то, стянула у Голубой киски